PoliticalMind

К концу XIX в. многовековой процесс формирования территориальных пределов российского государства подходил к завершению. С учетом складывавшихся геополитических реалий в начале XX в. после вхождения в состав Империи еще ряда регионов, наступал ее последний этап развития. Охватив 1/6 часть земли, Россия обрела, как считали тогда и это признавалось международными договорами, "свои естественные границы", уравнявшись в размерах с другой крупнейшей державой - Великобританией.

Необходимо учитывать, что Россия складывалась в многонациональную державу под давлением специфических геополитических обстоятельств, определяющим стержнем которых выступало долговременное совпадение в тот или иной период интересов народов на обширных просторах значительной части Европы и Азии, что и способствовало их преимущественно добровольному единению. Зачастую именно так осознавалась необходимость объединения с Россией многими народами, принимавшими на том или ином этапе решение в целях самосохранения укрыться за ее державными рубежами и воспользоваться ее государственным покровительством.

В тех же случаях, когда присоединение достигалось посредством принуждения, оно чаще всего диктовалось настоятельными потребностями обеспечения безопасности этих рубежей на представлявших постоянную угрозу направлениях. Наиболее беспокойным на протяжении нескольких столетий оставалось южное. Внезапные набеги на Россию восточных инородцев (крымских татар, ногайцев, горцев и т.д.) совершались каждый год и были по сути обычным явлением. После этих набегов подвергшиеся им области длительное время оставались в запустении. Невольников продавали в Турцию и другие страны Востока.

Предпринимавшиеся военные акции не приводили к установлению дискриминационных норм в отношениях таких народов, а их главное предназначение сводилось к стабилизирующим ситуацию внешним российским государственным ограничениям, с сохранением статуса местного регионального самоуправления и возможностей для дальнейшего развития этнонациональной самобытности. Такого рода ограничения были ничем иным, как долговременным политическим компромиссом, конечной целью которого являлось постепенное гражданское приобщение к России. Поскольку элементы добровольности и силового принуждения закономерны для становления любого государства, можно сделать вывод, что проводившиеся Россией завоевания тоже были одной из составных частей общего геополитического стабилизационного процесса, происходившего на протяжении многих веков в пределах Евразии.

Однако в нем были и свои нетипичные проявления. К ним следует отнести прежде всего включение в состав России части Польши и Финляндии. Польша отошла к Российской империи после третьего раздела Речи Посполитой между союзниками (Австро-Венгрией и Германией). Финляндия же входила в состав Швеции, не имея никакой самостоятельности, которую она вновь обрела, оказавшись лишь в российских пределах в начале XIX в.

В отличие от практики других стран Запада и Востока, присоединенные к России народы не подвергались шовинистической унизительной дискриминации в системе управления. Для них она чаще всего имела не прямое, а косвенное предназначение, без посягательства на основные нормы их общественного быта, при соблюдении уважительного отношения к их обычаям и религиозным приверженностям. В сфере гражданских прав русская власть вообще избегала резкой ломки, считаясь с правовыми навыками населения, и оставляла в действии на управляемой территории и конституцию с сеймом в Великом княжестве Финляндском, и кодекс Наполеона в царстве Польском, и литовский статут в Полтавской и Черниговской губерниях, и магдебургское право в Прибалтийском крае, и обычное право, местные законы на Кавказе, в Сибири, в Туркестанском крае и т.д.

Внутренняя самостоятельность инонациональных сообществ и внешние российские административные ограничения указывают на то, что в государственную систему России было заложено не подавление, а именно политический компромисс. Попытки выйти за его рамки и "создать однородную империю" по типу западных, наметившиеся лишь при последнем российском монархе Николае II в конце XIX в., вступали в противоречие со сложившейся практикой управления и вызвали этнополитическую напряженность на ряде окраин, а в некоторых случаях породили даже сепаратизм, ранее у тех же народов не наблюдавшийся.

Отличие от других универсалистских образований мира состояло и в том, что инонациональная российская периферия из-за своего сопредельного расположения, и что самое важное, равноправного статуса, утрачивала постепенно признаки обособления и инородности" интегрируясь по мере формирования общегражданских связей в единое государственное пространство. Вместе с тем происходило геополитическое, цивилизационное и социально-экономическое срастание ее естественным путем с центральными собственно русскими областями. В меньшей степени таким процессом были охвачены те земли, которые прежде долгое время находились вне российской зависимости: Польша, Финляндия, Прибалтика, Западная Украина.

Рекомендуем к прочтению:

Типы политических культур
Политологи выделяют несколько базовых моделей политической культуры. Различают фрагментарную и интегрированную политическую культуру. Для первой характерно наличие разнородных политических ориентаций и деятельности, отсутствие процедур ул ...

Теории происхождения государства и права.
Существует множество теорий происхождения государства и права. Такой плюрализм научных взглядов обусловлен историческими особенностями развития общества, своеобразием тех или иных регионов мира, идеологическим приверженностями авторов, за ...

Экономический фактор
Не менее, чем этнический, для Украины имеет значение экономический фактор регионализации. Во многом он переплетается с первым и определяется как характером исторически сложившихся экономических связей регионов Украины с регионами сопредел ...