PoliticalMind

Сразу после смерти И. Сталина в марте 1953 г. социально-экономические неурядицы дали себя знать почти во всех странах народной демократии. Однако с особой силой они заявили о себе в ГДР. Здесь политический режим во главе с В. Ульбрихтом с чисто немецкой педантичностью и целеустремленностью был нацелен на «форсирование» темпов строительства социализма и недопущение каких бы то ни было «отклонений» от этого пути.

Принятые в апреле 1950 г. законы требовали от немецких рабочих укрепления дисциплины, резкого повышения производительности труда. Естественно, отношение широких масс населения к таким законам было неоднозначным. Однако уже 28 мая 1953 г. Совет министров ГДР вновь потребовал повышения рабочих норм на производстве, обосновав это явно неудачно, в стандартном «советском» стиле, не учитывавшем специфики условий Германии того времени. В правительственном коммюнике с пафосом отмечалось: «Правительство Германской Демократической Республики приветствует инициативу рабочих по повышению норм выработки. Оно благодарит всех работников, которые повысили свои нормы за их большое патриотическое дело. Одновременно оно отвечает на пожелание рабочих по пересмотру и повышению норм». План экономического развития страны, принятый под воздействием советской стороны, предусматривал ускоренное развитие тяжелой промышленности, что, естественно, отражалось на работе отраслей, выпускавших потребительские товары. Населению ГДР было трудно понять это, особенно когда многие вещи повседневного спроса можно было получить только по карточкам. Уже в мае 1953 г. в Восточной Германии начались проявления массового недовольства. Но первоначально информация о недовольстве немецких рабочих была в Москве проигнорирована: рабочий класс Германии, мол, в любом случае жил лучше советского и. как следствие, просто не мог быть недоволен политическим режимом. Такая изначальная установка привела к тому, что к событиям 17 июня 1953 г. руководство Советского Союза оказалось просто неподготовленным. В целом информированность Кремля о настроениях немецких рабочих оставляла желать лучшего. Взрыв негодования, спровоцированный повышением цен на мармелад, в первый момент вызвал недоумение. Не только в Москве, но и в советских представительствах в Берлине не подозревали или игнорировали то, что мармелад составляет, чуть ли не основную часть завтрака немецкого рабочего. Во многом именно «мармеладный бунт» и явился началом кризиса 1953 г. 27 мая 1953 г. министр иностранных дел СССР В. Молотов, курировавший ситуацию в ГДР, вынес вопрос о положении в Германии на заседание Президиума Совета Министров СССР. На этом заседании был сделан решительный вывод: без наличия советских войск существующий в ГДР режим неустойчив.

Мидовцы предлагали «не проводить форсированную политику строительства социализма в ГДР». [3]Но еще более неожиданным стало выступление на заседании нового министра внутренних дел Л. Берия, предложившего вообще выбросить из решения слово «форсированный». На вопрос, почему он так считает, Берия ответил: «Потому что нам нужна только мирная Германия, а будет там социализм или не будет, нам все равно». Для Советского Союза, продолжал Л. Берия, будет достаточно, если Германия воссоединится — пусть даже на буржуазных началах. Свою позицию он мотивировал частично и тем, что единая, сильная Германия станет серьезным противовесом американскому влиянию в Западной Европе.

Но подобная позиция вызвала жесткую реакцию В. Молотова. Он подчеркнул, что вопрос, по какому пути пойдет страна в самом центре Европы, очень важен. Хотя это и «неполная Германия», но от нее многое зависит. Следовательно, надо «взять твердую линию» на построение социализма в ГДР, но не торопиться с этим. По словам руководителя МИДа, «отказ от создания социалистического государства в Германии будет означать дезориентацию партийных сил не только Восточной Германии, но и во всей Восточной Европе в целом. А это, в свою очередь, откроет перспективу капитуляции восточноевропейских государств перед американцами. Позже именно Л. Берия обвинят в том, что он якобы чуть ли не инициировал своими действиями беспорядки в Восточном Берлине. Основание для этого дало не только его вышеупомянутое выступление на заседании правительства, но и ряд практических мер. В частности, Берия лично распорядился отозвать в Москву уполномоченного МВД СССР по Германии и его заместителей, сократил в семь раз численность сотрудников самой службы в этой стране. Наконец, коллегия МВД вообще решила упразднить инструкторский аппарат в Германии. Примечательно, что Берия уже в 1951 г. попал в немилость Сталина. Подслушивающие устройства были установлены даже в квартире матери Берия. А от самого Берия Сталин потребовал вести дело «мингрелов», обвинявшее их в заговоре с целью отделения Грузии от Советского Союза. Сталин распорядился также завести дело-формуляр и на самого Л. П. Берия. Это было вызвано подозрением, что Берия является ни больше, ни меньше агентом английской разведки, которого впоследствии перевербовал американский антисоветский центр в Нью-Йорке. Как агент, он был якобы на длительное время «законсервирован», чтобы, добившись со временем высшего поста в партии и государстве, совершить государственный переворот и реставрировать капитализм в Советском Союзе. Главной целью Берия якобы являлся распад СССР и превращения его во второразрядную державу, сырьевой придаток Запада. Накануне восстания Москва лихорадочно пыталась изменить складывавшуюся в Восточной Германии взрывоопасную обстановку. 2 июня 1953 г. было издано распоряжение Совета Министров СССР «О мерах по оздоровлению политической обстановки в ГДР». Через несколько дней, 9 июня, Политбюро ЦК СЕПГ, действуя в духе «московских решений», приняло постановление об исправлении создавшегося положения в стране. В опубликованном коммюнике назывались первоочередные мероприятия в области снабжения, финансов, сельского хозяйства и административной политики. Отменялись некоторые ограничения в отношении «буржуазных элементов» в городе и деревне, распускались сельскохозяйственные кооперативы, основанные с нарушением принципа добровольности и т.д. Но было уже поздно. Обстановка в республике обострилась до предела. 9 июня 1953 г. по совету Кремля Политбюро ЦК СЕПГ приняло программу действий, названную «Новым курсом». Было публично признано, что в прошлом имели место некоторые ошибки. Впредь для улучшения снабжения населения предполагалось замедление темпов развития тяжелой промышленности. Отменялись и другие меры экономического характера, вызвавшие резкое недовольство населения. Однако запланированное повышение норм выработки было оставлено без изменений. Появившаяся 16 июня 1953 г. в профсоюзной газете «Трибуна» статья в защиту курса на повышение норм выработки стала последней каплей, переполнившей чашу народного недовольства. Первыми прекратили работу строительные рабочие на Сталиналлее, организованно двинувшиеся в центр Восточного Берлина. К ним примкнули тысячи демонстрантов, которые перед «Домом министерств» — комплексом правительственных зданий — стали первоначально требовать отмены решения о повышении норм.[4] Однако вскоре дело дошло и до политических лозунгов об отставке правительства и свободных выборах. Быстро организованный здесь же, но, вероятнее всего, согласованный заранее оргкомитет назначил на следующий день, 17 июня, всеобщую забастовку. В возбужденной атмосфере митингующие уже не обратили никакого внимания, что главный повод для их недовольства — повышение норм выработки — был отменен в тот же день на экстренном заседании правительства. Это уже никого не интересовало, эмоции, и страсти были накалены до предела. Утром 17 июня многие рабочие-берлинцы последовали призыву к всеобщей забастовке. Они сформировали колонны и от своих предприятий и строительных площадок направились к торговому центру Восточного Берлина, где выдвинули свои политические требования. Рабочие требовали проведения свободных выборов, допуска к выборам западных партий, воссоединения Германии. Общая численность демонстрантов достигла впечатляющей цифры в 100 тыс. человек. В других городах стачка проходила не менее бурно, чем в Берлине. В Дрездене, Герлице, Магдебурге и в некоторых других местах произошли вооруженные столкновения сначала с народной полицией, а затем и с советскими воинскими частями. В частности, в Дрездене подобное развитие событий было вызвано тем, что из тюрем были выпущены отбывавшие наказание уголовники, многие из которых немедленно присоединились к наиболее агрессивной части манифестантов. В Берлине ситуацию накалило то, что к митингующим не вышел ни один представитель восточногерманского правительства, переложившего нелегкое бремя разгона демонстрации на советские войска и полицию. Тем временем некоторые, заранее сформированные группы приступили к штурму партийных и правительственных зданий, предприятий государственной торговли. В некоторых местах возбужденные люди стали срывать советские и национальные государственные флаги. В связи с резким обострением обстановки на улицах германской столицы появились советские танки из состава 12-й танковой и 1-й механизированной дивизий. На острие конфликта вновь оказалась Группа советских оккупационных войск, которую с 26 мая 1953 г. возглавил генерал-полковник А. Гречко.

Рекомендуем к прочтению:

Основные этапы эволюции теории политической модернизации
В современном мире многие страны решают проблему перехода общества от политически простых к более сложным формам организации политической жизни. Особую актуальность эти вопросы имеют для России. В политической науке переход от одного типа ...

Сущность демократического политического режима
В переводе с греческого "демократия" означает "власть народа" (demos - народ, cratos - власть). Более развернутое определение демократии, ставшее классическим, было дано американским президентом А. Линкольном в его изв ...

Легитимность государственной власти в современной России
В начале 90-х гг. перспектива «стать собственником», в кратчай­шие сроки «повысить жизненный уровень», обрести «долгожданную свободу и справедливость» была настолько заманчивой, что выбран­ный путь шоковой терапии большинством населения в ...